Новые заботы

Очень важно знать местные особенности погоды, снега. Или хотя бы просто знать, где и какую мазь лучше применять, потому что далеко не всегда удается самому себе логически обосновать преимущество какой-то мази в определенной местности. Вот, например, мазь «Ваухти». В Свердловске она хорошо скользит, и многие ее используют при минусовой температуре (—10°). А под Москвой эта мазь не «работает» при той же температуре. Может, потому, что лес оказывает на снег какое-то влияние: в Свердловске — сосны, в Подмосковье — березы с елями. В Японии мы широко пользовались мазью «Роде», нахвалиться не могли. А во многих других местах она не «работает», хотя это одна из лучших в мире мазей.

Любители спорта наверняка помнят, какой фурор произвел в Гренобле своей победой в гонке на 30 километров итальянец Франко Нонес. Я не хочу принижать успех этого несомненно талантливого гонщика. Но столь же несомненна роль смазки в его победе. Он использовал новую мазь — «Роде» на температуру —6—20°. Эта мазь с учетом условий, в которых проходила гонка, оказалась наилучшей. В то же время я убежден, что Слава Веденин не менее талантлив и был не хуже подготовлен. Но вот как с ним получилось.

Мы положили ему слишком много голубой «держащей» мази, рассчитывая, что ко второй половине гонки потеплеет. В горах сплошь и рядом бывает, что в 8— 9 часов утра температура от 3 до 10 градусов ниже нуля. А к десяти часам она может подняться до нуля и выше. Если при этом снег, по которому проложена лыжня, старый, покрытый коркой, то он быстро темнеет и начинает таять. Если же выпадет свежий снег, то повышение температуры несколько задерживается даже на открытых солнечных участках. Этого-то мы и не учли. А температура сохранилась низкой, и лыжи у Славы скользили плоховато, особенно в первой половине гонки, когда температура была еще ниже.

Обычно вопросами смазки на соревнованиях у нас занимаются тренеры. Они ходят перед стартом по трассе,  пробуют различные варианты смазки, затем принимают решение — мазать так-то и так-то. Перед самым стартом делаются дополнения: у одного, скажем, слишком тонкий сдой получился — добавить надо; кому-то вообще нужна поправка, потому что у него такая особенность техники, что он слишком резко толкается, то есть «срывает», не может использовать то незначительное трение, которое при плавном толчке позволяет «зацепиться» за мельчайшие неровности лыжни и создать реакцию опоры — силу, движущую лыжника вперед (вот, кстати, еще один фактор, который бывает трудно учесть из-за того, что у каждого лыжника своя техника (особенно отталкивания), и мазь, которая годится для одного, может оказаться неприемлемой для другого).

Вот эти самые поправки представляют собой острую и злободневную проблему нашего лыжного спорта. Представьте себе такую ситуацию: спортсмен выходит к месту старта, до которого остаются считанные минуты, и вдруг обнаруживается, что лыжи у него, допустим, плохо скользят. Неважно почему: изменилась ли погода или произошла случайная ошибка со смазкой. Отправлять спортсмена на дистанцию бессмысленно. Нужна поправка. Но кто ее будет вносить? Собрать тренеров для коллегиального решения невозможно — они уже разошлись по дистанции. Лыжники у нас не приучены к тому, чтобы самим смазывать лыжи; ответственность велика, зачем брать ее на себя, когда рядом тренеры. Казалось бы, тренеру в такой ситуации и карты в руки. К сожалению, тренеры у нас тоже неохотно идут на это. В 1975 году на предолимпийской неделе в Инсбруке в аналогичную ситуацию попал мой ученик Анатолий Шмигун. И решил я проявить инициативу. Да неудачно получилось. Сколько же ко мне после этого претензий было! Сколько едких напоминаний я потом выслушал! Причем вспоминали о той истории те люда, у которых в этом деле и ошибок больше, и знаний меньше. А ничего не возразишь им: да, ошибся, и никакой гарантии, что еще раз не ошибусь, нет. Каково после этого брать на себя ответственность в подобных ситуациях? Такая реакция у кого хочешь отобьет желание проявлять в будущем самостоятельность в вопросах смазки. А между прочим, А. Шмигуну я тогда, считай, ничего и не поправлял. Мне показалось, что Толя излишне волновался из-за смазки. И чтобы снять вощение, я решил пойти ему навстречу — «поправить» смазку. Для чего и подмазал слегка ему лыжи теми же мазями, что они были смазаны первоначально. Чисто психологический прием: покажу ему, думал, что поправил смазку, он и успокоится. А он прошел неудачно. В эстафете за первую команду. А за вторую шел Женя Беляев и прошел хорошо. И получилось, что я виноват в неудаче первой команды. А самостоятельность в таких ситуациях просто необходима. Раз ты выпускаешь спортсмена со старта, а у него что-то не в поряди со смазкой, то тебе с этим спортсменом и решать, как ее поправить, ни на кого не оглядываясь (разумеется учтя информацию, Передаваемую с трассы другими тренерами) и не ища, с кем бы разделить ответственность. Я даже думаю, что инициатива спортсмена должна быть здесь большей. Чувствуешь, что у тебя перед стартом лыжи не держат, мажь скорей, тебе ведь идти! У меня были такие случаи, когда я перед стартом не решался самостоятельно подправить смазку, из-за чего не совсем удачно выступал. Я всегда себя винил за это. И, думаю, справедливо. Не проявил решительность — надо винить себя, а не искать человека, на которого удобно свалить вину, как это иногда бывает.