К первой олимпийской вершине

Все это мы смотрели после гонок и в дни отдыха. Тренеры не возражали против посещения нами хоккейных матчей, потому что таким образом мы отвлекались от каких-то, может быть, огорчений, от мыслей о предстоящих стартах, одним словом, «разряжали» высокое нервное напряжение. Конечно, здесь тоже надо не перегнуть. А то напереживаешься на матче, а ночью не уснешь или дергать тебя будет во сне. Я думаю, волнующие зрелища хорошо смотреть за день, за два до старта.

Итак, наши первые зимние Олимпийские игры закончились для советских спортсменов превосходно. Родина встречала нас цветами. На Киевском вокзале столицы мне пришлось сказать небольшую речь. В ней я выразил благодарность болельщикам, передал им привет от всех спортсменов. Коротко рассказал о том, как проходила борьба на олимпийских аренах, о том, что была она очень острой, но мы неплохо для первого раза справились со своей задачей. Как принято, отдал дань лучшим спортсменам. Из своих товарищей я назвал Володю Кузина, нашего капитана, и Федора Терентьева, самого опытного лыжника команды. Наконец, сказал о том, что нынешняя победа — это не только победа спортсменов, тренеров, спортивной науки, но и победа всего народа. Последние слова не были для меня абстрактными, дежурными, что ли. Я имел в виду совершенно конкретную помощь в подготовке, в частности нам, лыжникам. Где мы только не проводили сборы: на Урале, в Сибири, Эстонии, Грузии и многих других местах нашей необъятной страны. И везде нам оказывался самый теплый прием со стороны местных организаций. Теплый не в смысле торжественных речей, оркестра и тому подобного, а в смысле забот по хозяйственной организации сборов. Уж, казалось бы, обычно работа везде у людей горячая, тут не до нас: предоставили теплое помещение — и на том спасибо. Но все было иначе. Люди окружали нас таким вниманием, такой заботой, какие не часто ощущаешь на какой-нибудь оборудованной спортивной базе. Помню, на первом снегу, готовясь к XII Олимпийским играм, мы были в большом сибирском поселке Верхняя Тея. Так нас, спортсменов, опекали и лелеяли там, как родных. Все, что необходимо было улучшить в организации, питании, медицинском обслуживании — пожалуйста! Не могу, просто не могу об этом не сказать.

Начался новый олимпийский цикл, надо было сделать какие-то выводы из участия наших лыжников в прошедших Играх, уточнить стратегические направления подготовки сборной команды страны. В отношении методики тренировки вроде бы все было нормально. В технической подготовке решено было сделать акцент на совершенствование горнолыжной техники. Стоял также вопрос о подготовке молодежи для сборной. Ф. Терентьев, как тогда считалось, был уже «на сходе» (ему шел 32-й год). Нам с В. Кузиным исполнялось тридцать в год следующих Игр: возраст не ахти какой большой, но опять-таки традиционно не вызывающий оптимизма у спортивных руководителей. Впрочем, омоложение команды — это почти постоянная проблема тренеров сборной, которая меня в то время не волновала. Мне было 26. Але тоже. И мы с ней даже не задумывались о том времени, когда придется оставить спорт...