К первой олимпийской вершине

4 января 1956 года. Гриндельвальд.

Соревнования на 10 км. ...Лыжи шли хорошо: мазь— «Рекс» зел. (зеленый.— Ред.) + «Свикс» гол. (голубой.— Ред.).

1. Р. Ерошина — 40.47. 2. Л. Козырева — 41.10. 3. А. Каалесте — 41.20. 4. Л. Поликарпова — 42.06. 5. А. Колчина — 42.22. 6. В. Царева — 42.43.

В начале дистанции чувствовала себя хорошо. На 3-м километре упала два раза и потеряла 30 сек., если не больше. Уже работать стало тяжело — моральный подрыв. Проигрыш стал увеличиваться, закололо печень на 4-м километре. После усиленных выдохов при спуске стало легче. После 6-го км лыжи пошли хуже (отношу это к тому, что сошел верхний слой «Рекса»), ноги стали тяжелыми, особенно бедра. На последнем км в подъем совсем плохо, но финишировала хорошо, очевидно, отдохнула на спуске.

Очень огорчена своим провалом. Что делать? Начинать все сначала? После гонки отдыхала в постели, очень ныли мышцы ног. Все жгло. Немножко болела голова. Если бы здесь был Павлик, мне было бы гораздо легче. Он бы мне помог разобраться. Дорогой мой, как он себя чувствует, все ли в порядке? Нужно начинать упорно готовиться к 28 января.

Особенно обидным было то, что даже подруги по сборной не понимали меня. Столько колкостей приходилось слышать от них: она, видите ли, только с ним может заниматься, а с нами не может...

6 января 1956 года. Гриндельвальд.

Проснулась с головной болью и стуком в висках. Температура 37°. Общее состояние посредственное. Насморк. Свинцовая тяжесть в груди. (За завтраком сидела на расстоянии от всех. Когда Лиля сказала, чтоб я придвинулась, я ответила, что боюсь заразить. Люба съехидничала: «Было бы чем».) Сижу одна в комнате. Несколько раз заходил Алексей Николаевич. Мы с ним обсудили вопрос о моем выступлении в эстафете. Он сказал: «Если идти, то очень спокойно, или совсем не ходить. Я сторонник того, чтобы ты быстрей выздоровела, и если это причина поражения на 10 км, то это легко исправить».

Долго мы боролись за право нормального существования спортивной семьи. И все же победили, отстояли свою точку зрения на эту проблему. И хотя мне, например, неприятно вспоминать те трудные для нас с Павлом годы, я испытываю удовлетворение, даже некоторую гордость за то, что во многом благодаря нашим усилиям нынешние супруги-спортсмены уже не сталкиваются с теми трудностями, которые в свое время пришлось преодолевать нам. Разве что немного жалко сил, которые ушли на это...

Я буду не до конца искренней, если скажу, что только желание тренироваться вместе с мужем влекло меня в группу Оботнина. После первых же тренировок в ней я почувствовала, что именно здесь получу те знания и практические навыки, которые больше всего мне нужны, хотя поначалу мне было очень трудно, да и потом нельзя сказать, чтобы стало легко. Я должна была вовремя приходить на тренировочный круг, не отставать от группы, даже если уже выполнила свой объем тренировки, не скулить: мне, мол, плохо, куда же я пойду одна. Раз пришла — справляйся.

И еще мне нравились атмосфера тренировок в группе Оботнина, мужской подход к делу, без лишней возни, капризов. Какая-то уверенность, острота мысли появляется в мужской компании. В женской группе очень часто то у одной настроение плохое, то у другой. И все это на подругах отражается. А в лыжах, если уступать себе все время, даже в Мелочах — хочу это, хочу то, это не смогу, вершин не достигнешь. К сожалению, среди девчат почему-то часто наблюдаешь распри, колкости всякие, которые раздражают, мешают вдумчиво работать. У ребят такого никогда не бывает. Друг к другу они всегда относятся доброжелательно, тренируются всегда с шуткой. В такой обстановке всегда работаешь с желанием, с подъемом, даже быстрый темп не страшен. И мужчины ко мне хорошо относились, не возражали против моей компании. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, им даже приятно было, что я так высоко ценила тренировки в их группе.