Николай Зимятов
Николай Зимятов родился 28 июня 1955 года. Лыжным спортом занимается с 1969 года. Выступает за «Спартак» (Московская область). В 1979 году Зимятов был чемпионом СССР на дистанциях 15 км, 30 км. На последнем мировом первенстве в Лахти (Финляндия) он завоевал серебряную награду. В Лейк-Плэсиде спортсмен из Подмосковья стал обладателем сразу трех высших наград: он победил в гонках на 30 км, 50 км и вместе с товарищами — в эстафете 4ХЮ км. Заслуженный мастер спорта Н. Зимятов — студент Московского областного института физкультуры. Он депутат Московского областного Совета. Живет в Красногорске. Награжден орденом Трудового Красного Знамени.
В Лейк-Плэсиде Николай Зимятов сделал «золотой» почин в нашей команде: на следующий день после открытия Белой Олимпиады он финишировал с лучшим результатом на дистанции 30 км. Затем была эстафета, закончившаяся победой советских спортсменов, и, наконец, в предпоследний день состязаний Зимятов первенствовал в труднейшей марафонской гонке. Три золотые медали! Такого успеха не добивался еще никто из лыжников за всю историю зимних олимпийских Игр.
В Лейк-Плэсиде Зимятов стал «королем» лыж. Хотя внешне в нем нет ничего королевского: скромен, порой даже застенчив. В разговоре обязательно подчеркивает, что его победа — это заслуга товарищей по команде, его первого наставника Алексея Холостова и, конечно, тренеров нынешних. «Они научили меня бороться до конца, за каждую долю секунды, и на лыжне Лейк-Плэсида я добрым словом вспомнил эти уроки», — говорит Зимятов. На лыжне от его застенчивости не остается и следа. На лыжне Зимятов — боец. Мощный, стремительный бег. Прекрасная техника. Уверенность в себе. Точный тактический расчет.
Последнее качество обычно присуще бывалым мастерам. Но и молодой Зимятов обладает им сполна. На чемпионате мира в Лахти специалисты были поражены тем, как умело распределил силы на 30-километровой дистанции дебютант сборной СССР.
Конечно, Зимятов одарен от природы. Однако большим спортсменом его сделали прежде всего труд и упорство. Требовательный к себе, он чрезвычайно добр и внимателен к людям, особенно к детворе. При своей занятости учебой, тренировками Николай обязательно выбирает время, чтобы побывать в родной школе, пообщаться с ребятами. Как много значат для них такие встречи!
— Зимятов — настоящий человек, — говорит финский лыжник Юха Мието. — В Лейк-Плэсиде для меня очень тяжело складывалась гонка на 50 километров. Но Николай подбадривал меня, а я ведь был его соперником. Благодаря ему и завоевал серебряную медаль. Если бы во всех командах были такие парни, как в советской...
Николай Зимятов, чемпион Олимпийских игр в лыжных гонках
Здравствуй, «король лыж»!
Их было не так уж много — гонщиков, которым молва и пресса присваивала громкий титул «короля лыж». Финны Вейко Хаккулинен и Ээро Мянтюранта, швед Сикстен Ернберг, наш Вячеслав Веденин... Кто еще? Вряд ли удастся дополнить этот список, сколько бы ни перебирали мы страницы истории, ибо речь идет о действительно выдающихся гонщиках, чья лыжная карьера — пример едва ли не подвижничества, пример невероятного упорства, трудолюбия, долготерпения.
Так может ли оставаться в этом списке Николай Зимятов?!
Я помню вечер 23 февраля в Лейк-Плэсиде. Днем блистательной победой Зимятова закончилась последняя лыжная гонка — на 50 километров. Мы сидели в крохотной комнатке № 103 блока Н в олимпийской деревне. Да простят нас тренеры, пили шампанское — победа того стоила: никогда еще ни на одной из Олимпиад никто из советских лыжников не становился первым в марафоне. Без конца стучали в дверь. Кто-нибудь приоткрывал ее, протискивался и, понимая, что дальше порога проникнуть уже невозможно, улыбаясь, игриво спрашивал:
— Здесь живет Николай Зимятов? Разрешите поздравить трехкратного олимпийского чемпиона...
И всякий раз в комнате воцарялся веселый гвалт. Бледный, изнуренный гонками, с глубоко запавшими глазами на исхудавшем лице Василий Рочев — товарищ Зимятова по сборной команде СССР и сосед по комнате — громогласно выкрикивал:
— Это какого Зимятова?! Какого трехкратного чемпиона олимпийского?! Лыжного короля нужно спрашивать! И па-а-пра-шу с почтением!
Сам «король» в этот момент восседал на жесткой койке нижнего яруса, разрумянившийся, счастливый и, приподнимаясь, чтобы принимать поздравления, смешно смущался и приговаривал:
— Да ладно вам... Вот привязались: король, король... Ну, какой я вам король?
Действительно, какой он «король»?! Зимятов стал трехкратным олимпийским чемпионом в 24 года, одержав три победы подряд на одной Олимпиаде. Этого в истории мужских лыжных гонок не удавалось никому — выиграть три золотые медали сразу, тем более в столь юном возрасте. Скажем, на счету великого Ернберга четыре золотые награды, но добыты они на трех Олимпиадах. И такой же путь проделал знаменитый Хаккулинен, чтобы стать обладателем трех золотых медалей...
Но дело не только в числе наград и возрасте, а и в легкости, по крайней мере внешней, с какой они были выиграны. В потрясающей легкости! Поистине — пришел, увидел, победил. И как теперь преклоняться перед другими «лыжными королями», когда их наследник за каких-то 12 дней совершил то, чего достигали они ценой долгой спортивной карьеры.
Да, действительно выиграть три минуты на 50-километровой дистанции у ближайшего из соперников — случай на последних чемпионатах мира и Олимпийских играх небывалый. Вспомним, норвежец Уве Эллевсетор в 1968 году выиграл в Гренобле на дистанции 50 км у Веденина 17 сек. Его соотечественник Пол Тильдум победил в марафоне в Саппоро с запасом в 15 сек. Опять-таки норвежец Ивар Форму в Инсбруке на той же дистанции «привез» ближайшему из соперников 43 секунды. А здесь три минуты!.. Остается предположить только одно: все, кто мог на что-то претендовать в этой гонке, памятуя о безоговорочной победе Зимятова на «тридцатке», убедившись в день эстафеты, что чемпион никому не уступит и в скорости, сдались в марафоне без боя. Или скажем помягче — без серьезного сопротивления, мудро решив, что бороться с Зимятовым в данный момент бесполезно: до золотой медали все равно не дотянуться и лучше подумать о прочих наградах — серебряной и бронзовой.
Но так ли все было легко. До Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде оставался какой-то месяц. Сборная команда лыжников из Австрии перебралась для заключительного этапа подготовки в Бакуриани, и там в первый же день Зимятов слег. Нет, нет, не заболел ни ангиной, ни гриппом, но тем не менее лежал пластом. День, другой, третий... Мучила бессонница, пропал аппетит, исчезло желание тренироваться. Хотелось лежать и ни о чем не думать. Борис Быстров-старший, тренер мужской команды, заходил к Зимятову в комнату, увещевал, злился. Наконец, сказал Венедикту Каменскому, главному тренеру сборной: «Не знаю, что с ним делать. Хоть в Москву отправляй...» Но тут Зимятов встал, начал потихоньку кататься, отходить...
Что случилось? В Австрии Зимятов тренировался неистово. Не нужно было подгонять — только удерживай. Лыжероллеры, бег, имитация. Две-три тренировки в день. И наступил срыв. Зимятов невероятно устал. Физически и психологически. Каждая клеточка его тела, каждый мускул, каждый нерв протестовали против работы, молили об отдыхе. И мудрость Быстрова в данном случае заключалась о том, что, увещевая Зимятова, сердясь на него, он все же оставил ему возможность поступить так, как подсказывал тому его организм. Быстрое в принципе доверял Зимятову, зная его добросовестность и обязательность.
...Приехав из Бакуриани в Москву, перед самым Кубком СССР в Красногорске, как это с ним не раз случалось и в прошлые годы, Зимятов по-настоящему заболел и не смог стартовать, хотя старты были очень нужны. Именно поэтому первая гонка в Лейк-Плэсиде потребовала от него колоссального напряжения сил. Он ведь толком не знал ничего: ни как готов сам, ни как готовы главные соперники, ни кто они, наконец...
Правда, у него был опыт выступления в Лейк-Плэсиде. Годом раньше он приезжал туда и в гонке на 30 км — на любимой своей дистанции — занял второе место следом за норвежцем Оддваром Бро, который не знал себе равных в сезоне 1979 года. Зимятов проиграл ему 25 секунд, но стартовал в неудобной позиции — далеко впереди своего соперника. Пробежал дистанцию очень легко и чувствовал, что мог бы прибавить и, может быть, победить. Но тогда это было не главное. Главное состояло в том, что ему понравился климат и понравился рельеф и что в нем родилась надежда на победу, которая как путеводная звезда вела его целый год — до самых Игр.
...Он родился и вырос в поселке Румянцево Истринского района Московской области. Румянцево протянулось вдоль Волоколамского шоссе. От него развилка — еще одно шоссе, Сергеевское. Маленькая улочка ручейком вливается в асфальтовую реку — называется она Новая. На Ней и стоит дом Зимятовых. Строили его родители. Зимятов помнит ту пору. Вместе с сестрами он приходил сюда смотреть, как день за днем поднимаются стены. Сейчас это родной дом, со своими запахами, со своими ночными скрипами и шорохами. В нем Зимятову принадлежит маленькая комната — его комната с детства — вся теперь заставленная спортивными призами и наградами. Он любит эту комнату и всегда после дальних и трудных дорог возвращается в нее. Обязательно собираются друзья детства и юности, начинается чаепитие — нечто вроде торжественного ритуала в семье Зимятовых,— и текут спокойные беседы о лыжных гонках, о спорте, о судьбах друзей и товарищей, о жизни — обо всем, о чем только можно говорить с друзьями.
Сейчас, вспоминая встречи с Зимятовым, перелистывая страницы исписанных блокнотов, восстанавливая события Лейк-Плэсида, я пытаюсь определить главную черту характера моего героя, которая так или иначе открывается в нем во всех жизненных ситуациях. Верность... Да, именно верность.
Это и верность друзьям. И верность родному дому на улице Новой. И верность этой улице. На ней, как на всех улицах, противоборствовали и сосуществовали две компании, олицетворявшие добро и зло. Зимятов, конечно же, состоял в той, что рыцарски отстаивала и насаждала принципы справедливости. Впрочем, различие в позициях не мешало компаниям объединяться, когда начиналась пора яростных футбольных и хоккейных баталий — улица на улицу. Зимятов неплохо играл в хоккей и в футбол.
Возвращение в дом... Каждый год весной Зимятов приезжает в Румянцево со своим другом по сборной команде Анатолием Ивановым вскапывать огород. Пригревает солнышко, земля, сырая и жирная, липнет к лопате, ветерок разносит окрест запахи перегноя, медленно плывут в небе облака. Постепенно с плеч стягиваются куртки, свитера, рубахи, майки. И вот уже оба голые по пояс. Худющие после конца сезона — хоть изучай строение позвоночника.
Мама, Анна Петровна, учительница начальных классов, долгое время не могла привыкнуть к тому, что сын сознательно изнуряет себя тренировками, и всякий раз, критически его оглядывая, спрашивала:
— Ну, как ты можешь с ними соревноваться? Они же такие здоровые.
Они — это Евгений Беляев, Юрий Вахрушев, Николай Бажуков — действительно очень крепкие парни... Мать тревожилась и, как только сын появлялся дома, отпаивала его парным молоком. Успокоилась она лишь после того, как однажды Зимятов приехал домой с Рочевым. Тот был в хорошей форме, а потому худ почти до прозрачности, куда там Зимятову.
Телевидение отсняло о Зимятове ленту. Там есть такой эпизод — будущий трехкратный олимпийский чемпион колет дрова. Высокий, стройный, гибкий — он орудует топором с ловкостью, почти с изяществом, Круша полено за поленом сильными точными ударами. В его внешне тщедушном теле живет удивительная крепость.
Да, Зимятов не похож на Вячеслава Веденина, Ивана Гаранина и тем более на Евгения Беляева. Он лыжник совсем иного типа. Сила, упорство, мужество скрываются за его мальчишеской хрупкостью. Но я видел его на лыжне, видел все три его золотых олимпийских финиша.
Зимятов был бесподобен. Тонкие губы, побелевшие от злости глаза, ввалившиеся щеки. Необыкновенно широкими быстрыми шагами, сильно толкаясь палками, вытягиваясь струной, он после двух часов изнурительной гонки стремительно летел к финишу, удивляя своей способностью черпать из тайников» тела неистощимые запасы сил.
Все свои победные гонки в Лейк-Плэсиде Зимятов в тактическом плане строил бесхитростно, не думая о том, какой у него стартовый номер, выгодный или нет, и в какой позиции стартуют соперники — впереди или сзади. Он взвинчивал темп сразу же, с первых же метров начинал выигрывать, перечеркивая все временные раскладки лидеров. В таком темпе широченными легкими шагами одолевал он всю дистанцию. Тридцать она километров или пятьдесят — для него не имело значения, как не имело значения и то, какая на дворе погода: валил ли снег (в день 30-километровой гонки он валил), менялась ли температура (в день марафона она менялась). Кстати, в Зимятове удивляет не только невидимая для глаза внутренняя сила, но и редкое умение приспосабливаться к любым условиям погоды и состоянию лыжни. Даже отдача, более всего нелюбимая лыжниками, для него не трагедия — каким-то образом он и при отдаче всегда находит оптимальный вариант хода.
Впрочем, читатель, мы отвлеклись от главной темы: характер Зимятова, точнее, одна из его черт. Следуя за ней, нужно отдать дань отношениям Зимятова с его первым тренером Алексеем Холостовым... Признаться, понятие — «тренер» слишком узко применительно к Холостову. Он стал мастером спорта по лыжам в 40 лет — факт, говорящий о безмерной любви человека к лыжному спорту. И спортивную школу в Ново-Петровском поселке, близлежащем к Румянцеву, организовал исключительно из побуждения оторвать от улицы ребят. Насколько удалось ему создать крепкий ребячий коллектив, можно судить хотя бы по тому, что ученики Холостова — уже несколько поколений — раз в году обязательно собираются вместе в своей школе. Вечера эти прекрасны, Зимятов не пропустил ни одного.
Именно Холостое открыл в Зимятове талант лыжника — таковой существует — и постепенно, осторожно от развлечения и отвлечения перевел своего подопечного на рельсы серьезного спортивного увлечения.
Однако наступит в их совместной работе пора, когда Холостое произнесет печальную, но и великую для каждого настоящего тренера фразу: «Как тренер я тебе больше ничего дать не могу...» У Зимятова будут другие наставники, известные специалисты: в молодежной сборной — Николай Аникин, во взрослой — Борис Быстрое. Но через все годы он пронесет трогательную привязанность к Холостову и сохранит необходимость обращаться к нему в минуты душевных тревог и сомнений.
Я понимаю, что верность друзьям, первому тренеру, семье — это еще не всеобъемлющее проявление верности. Есть высшие его критерии, верность долгу, например.
Как-то Зимятов сказал мне не без гордости: «Я не могу плохо учиться в институте — я этот институт строил своими руками». Речь шла о Малаховском институте физкультуры, который Зимятов в этом году заканчивает. И после первой своей блистательной победы в Лейк-Плэсиде — на «тридцатке» — на мой вопрос:
— О чем ты сейчас думаешь?
Он ответил:
— О том, что теперь не стыдно возвращаться домой...
Мысль эта родилась два года назад, когда, впервые попав в сборную команду страны, он на чемпионате мира в Лахти завоевал серебряную медаль на 30-километровой дистанции и понял, что, вероятно, поедет в Лейк-Плэсид.
Эта неотступная мысль, мысль о том, чтобы не стыдно было вернуться, подгоняла его на тренировках: на первом снегу в таежном горном поселке Вершина, там, где природа сохранилась в своей первозданной красоте, и в лубочной картинной Австрии, когда он в своем усердии перехватил через край. Мысль об этом заставляла его купаться с ранней весны и до поздней осени — закаляться, потому что он был подвержен простудам.
Необходимость победить на Олимпийских играх он осознавал как свой долг, и, став трехкратным олимпийским чемпионом, Зимятов был по-настоящему счастлив, как бывает счастлив человек, гордый сознанием выполненного долга.
Говоря о высоком чувстве долга Зимятова, я бы хотел отметить еще один факт из его биографии: Зимятов — депутат Московского областного Совета народных депутатов. На этот почетный и ко многому обязывающий пост его выдвинул коллектив института и одного из малаховских заводов. Встреча Зимятова с избирателями состоялась незадолго до отъезда в Лейк-Плэсид. Тогда Зимятову пожелали вернуться с победой. Это не было серьезным наказом, и речь не шла конкретно о Зимятове, все понимали: выиграть Олимпийские игры — дело нешуточное. Однако Зимятов воспринял пожелание именно как наказ, и люди избрали его в депутаты уже в ранге олимпийского чемпиона.
Он вернулся в Москву утром 27 февраля. ИЛ-62, совершивший беспосадочный перелет по маршруту Монреаль — Москва, приземлился в международном аэропорту Шереметьево. Зимятов вышел на трап и увидел море людей. «Интересно, кого это встречают?» — подумал он и машинально обернулся назад. Его ласково подтолкнули вперед: «Иди, иди, тебя встречают...» И тут он увидел в толпе своих румянцевских друзей Славку и Толю Полуниных, Колю Егорова, Васю Ананьева... Он увидел знакомых спартаковцев. Его подхватили на руки, подняли и понесли через площадь... Почет и дорогу «лыжному королю»! Наконец, бережно поставили на ноги. Румянцевские друзья, с одной стороны, потащили его к автобусу, спартаковцы — с другой, потянули к «Чайке». Создалась ситуация как при равенстве сил в перетягивании каната. Но тут «король» жалобно взмолился:
— Отпустите меня, братцы...
Он уехал в тот день в Румянцево.
В последние дни марта мы сидели с Николаем Зимятовым в номере мурманской гостиницы «Полярные зори». Вспоминали прошедшее, говорили о будущем.
— Что бы ты сейчас хотел? — спросил я его.
— Отдохнуть,— честно признался он.— Пять-шесть дней на море. И еще несколько дней осенью дома. Походить с отцом за грибами: у него есть на примете одно местечко — навалом рыжиков.
Семен Михайлович — отец Зимятова — человек редкой профессии, стеклодув. Изготавливает оригинальные тончайшие приборы для химических лабораторий. Уже после Олимпиады Николай заехал к нему на работу в Академию коммунального хозяйства. Собрались рабочие, сотрудники, товарищи отца. И Николаю было приятно видеть, с каким уважением все относились к отцу, а Семену Михайловичу было приятно глубокое уважение людей к его сыну. Зимятов-отец по праву гордится Зимятовым-сыном...
Мы сидели в номере гостиницы и говорили о нелегком лыжном спорте. Я вглядывался в лицо Зимятова — симпатичное, еще мальчишеское и совсем уж не королевское. Радовался оптимизму, юмору и какой-то детской наивности моего героя. Но в то же время ощущал и его самостоятельность, и силу характера, и гражданскую зрелость...
«Король лыж»... Что ж, три золотые медали дают полное право на этот титул. Но когда его называют «королем», он смущается и говорит: «Ну, какой я вам король?»
Что ж, может быть, он и прав. Но он блистательный лыжник. Лыжник современной, если можно так сказать, конструкции. И нам остается надеяться, что первая в его жизни Олимпиада в Лейк-Плэсиде — для него не последняя, что нам еще предстоит радоваться победам Зимятова и гордиться ими.