Я мыслю — значит я побеждаю
Вот Рейес подрезал мяч, и тот опустился у сетки возле правой боковой линии Штробла. В резком прыжке Штробл умудрился достать этот трудный мяч. Рейес был в это мгновение тоже у сетки, но у противоположной боковой линии. Убежденный, что Рейес помчится вдоль сетки, чтобы закрыть зияющую брешь, Штробл отбивает мяч туда, где мексиканец стоял. Но тот, разгадав каким-то чутьем этот замысел (вот оно, искусство предвидения!), остался на месте и перехватил мяч.
Теперь уже Рейес, который, помимо, своей воли находится под впечатлением тактической идеи соперника, сам проделывает точно такой же маневр, но и Штробл сумел прочесть мысли противника и остался там, где был! Он в точности повторяет удар в уверенности, что выиграл очко — теперь-то Рейес побежит вдоль сетки, не может быть иначе!
Что вы думаете — Рейес снова остался на месте! Увидев это, Штробл, уже не дожидаясь замаха соперника, устремился к противоположной боковой линии: сейчас-то уж Рейес наверняка переведет мяч туда. Но мексиканец, вновь разгадав ход мыслей соперника, безупречно точным ударом направил мяч как раз туда, где Штробл только что был, и, словно извиняясь, улыбнулся...
Среди наших теннисистов отличным тактиком, умным, изобретательным, находчивым был Николай Озеров. Его достойными преемниками в этом смысле стали Тоомас Лейус (которого за его тактическую хитрость и расчетливость зовут иногда «профессором» или «бухгалтером») и Александр Метревели. Эти теннисисты, несмотря на свою молодость, в полной мере обладают игровой интеллектуальностью, что придает их игре то самое сочетание мощи с тонкостью замыслов, которое свойственно тактике современного тенниса.
К сожалению, есть немало теннисистов, пренебрегающих интеллектуальной стороной теннисной борьбы и считающих, что никакая мысль не устоит перед силой. Но как ни эффектны, как зрелищно ни внушительны мощнейшие удары, если они не «подсвечены» изнутри мыслью, они выглядят все-таки холостыми выстрелами, не больше.
В чемпионате СССР 1961 года встретились яркие представители так называемого силового тенниса — Сергей Лихачев и Анатолий Чугунов. Они похожи друг на друга не только манерой игры, но даже чисто внешне. Этакие коренастые крепыши с рельефно очерченными мышцами рук и ног, заставляющие ракетку после каждого удара жалобно звенеть.
Атлетические качества позволяют соперникам вести борьбу в любом темпе, вкладывать в удары огромную силу. Их мужественная игра зрелищно производит сначала впечатление, временами она даже необычайно красива. Но проходит непродолжительное время — и за мишурой звонких ударов обнаруживается пустота.
Вот Чугунов ударом в угол заставил соперника выбежать за пределы площадки. После ответа Лихачева мяч опускается у самой сетки на стороне Чугунова. Есть множество простых и надежных способов выиграть в этой ситуации очко. Чугунов выбирает самый сложный: бьет изо всей силы, не очень заботясь о прицельности. И что же? Мяч задевает за сетку, теряет скорость и опускается где-то на середине площадки, где подоспевший Лихачев настигает его.
Аналогичные положения повторялись часто. И всякий раз Чугунов, пренебрегая разнообразными возможностями и техническими приемами, заботился только о том, чтобы одним ударом вогнать гвоздь по самую шляпку. То, что при этом он часто попадал не по шляпке, а по своим пальцам, его не очень смущало.
Теннисисты такого однобокого, сугубо силового направления уверенно действуют обычно, только когда игра идет в удобном для них стиле и ритме. Лихачев, например, очень опасен, когда идет ровная игра в быстром темпе, с обменом сильными ударами. Но он быстро сникает, когда противник переходит на «рваный» ритм, варьирует не только направление ударов, но и их характер, и силу.