Своенравный Лутц Домбровски

Если бы кто-то из болельщиков «королевы спорта» решил однажды расставить все легкоатлетические виды в зависимости от их популярности, на одном из последних мест оказались бы, надо полагать, прыжки в длину. В самом деле, с точки зрения человека, впервые попавшего на стадион и увидевшего состязания легкоатлетов, куда привлекательнее спортивное действо, порой драматическое по сюжету, разворачивающееся на беговой дорожке и в секторах для метаний.

Прыжков в длину словно не коснулось горячее дыхание времени, и все осталось так, как почти столетие назад, — разбегающийся спортсмен, который извечно стремится преодолеть силу земного притяжения, — брусок для отталкивания — яма приземления.

Именно из такой ямы, чем-то напоминающей детскую песочницу, поднялся 16 лет назад американец Боб Бимон после совершенного им фантастического прыжка на 8,90.

«Прыжком в XXI век» окрестила достижение Бимона западная пресса. Падкая на сенсационные заголовки на сей раз она в известной степени отразила первую реакцию и среди специалистов. Действительно, полет к границе 9 метров поражал воображение и сыграл определенную, как ни странно, отрицательную роль в развитии этого вида спорта. Прыжок Бимона казался сверхъестественным, недоступным ни психологическим, ни физическим возможностям человека.

К слову сказать, самому Бимону не только не удалось повторить свой выдающийся результат, но прыгнуть хотя бы на 8,40 метра.

Резонанс мирового рекорда чернокожего американца был столь велик, что заставил отказаться от выступлений многих известных прыгунов, понявших всю бесперспективность своих усилий и не пожелавших смириться с положением середнячков.

Но вот спал ажиотаж, поднятый вокруг действительно выдающегося достижения американца, и специалисты рассчитали, что теоретически даже лучший прыжок вполне возможен в наше время!

При этом неоднократно подчеркивалось, что Бимон установил рекорд в благоприятной разреженной атмосфере среднегорья (Мехико расположен на высоте 2240 метров над уровнем моря), спортсмен, выступающий в таких условиях, получает определенные преимущества. Так, в прыжках в длину, полагают специалисты, «эффект высокогорья» исчисляется 40—50 сантиметрами. Это означает, что, выступай Бимон в обычных условиях равнины, выполненный им прыжок равнялся бы 8,40—8,50 метра. Но и эти достижения в нормальных условиях казались тогда утопией.

И вот научный прогноз начал сбываться. В 1979 году в Монреале на соревнованиях на Кубок мира американец Ларри Мирике прыгнул на 8,52 метра. Журналисты называли его рекордсменом мира среди спортсменов, выступающих на равнине. (Пока такие, раздельные для высокогорья и равнины, рекорды в легкой атлетике не фиксируются.)

Под шум аплодисментов, адресованных Мириксу, прошел почти незамеченным прыжок на 8,31 спортсмена из команды ГДР Лутца Домбровски.

Американцы, лидеры в этом виде легкой атлетики, почти неизменно первенствовавшие на олимпиадах, на Играх в Москве, как известно, из-за происков администрации Картера, не участвовали, и скептики поторопились объявить, что в прыжках в длину в их отсутствие вряд ли следует ожидать высоких достижений.

Но скептики были посрамлены. Результаты, показанные на Играх в Москве, превзошли все ожидания. Вот как прокомментировал итоги олимпийских состязаний Игорь Тер-Ованесян, заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР, экс-рекордсмен мира, неоднократный чемпион СССР, чемпион Европы, обладатель 2 бронзовых олимпийских наград, ныне руководящий подготовкой ведущих советских легкоатлетов.
—       Выступления финалистов в прыжках в длину прошли на небывало высоком уровне — все восемь атлетов приземлились за восьмиметровой отметкой. Такого еще не знала история олимпиад. Особенно большое впечатление произвело на меня, явившегося свидетелем «рекорда века» Бимона и участвовавшего в пяти олимпиадах, выступление победителя — Лутца Домбровски из ГДР. Отлично зная особенности сектора в Лужниках (ветер там никогда не бывает устойчивым, а постоянно меняется), никогда и не предполагал, что в Москве можно прыгнуть так далеко — на восемь пятьдесят четыре. Впечатляет и вся серия нового олимпийского чемпиона, средний результат пяти его удачных попыток — восемь тридцать два (!).
—       Что позволило Домбровски показать столь высокий результат? И что отличало его, на ваш взгляд, от других участников олимпийского финала? — спросила я Игоря Арамовича.
—       При разбеге он напоминал мне каток, но мчащийся со скоростью гоночного автомобиля. Разбег выполнял необычайно мощно, напористо, не сбавляя скорости перед самым отталкиванием а, наоборот, набирая ее. Возможно, в чистой скорости остальные прыгуны и не уступят ему. Но вот так мощно пробежать последние метры перед самым отталкиванием мог только он. В целом техника нового рекордсмена Европы (он применяет стиль «прогнувшись») не отличается от общепринятой, а вот физические данные, и особенно скоростно-силовые качества, развиты у него превосходно.