Гонг призывает в Токио
Старенький «газовский» автобус оказался существом на редкость чувствительным. Тончайший сейсмограф не смог бы поймать колебания земной коры с такой убедительностью, с какой мы отсчитывали все неровности подмосковного шоссе. Небольшой кузов скрипел и дребезжал, но все же машина шла быстро.
— Дом чует, потому и торопится,— улыбнулся кто-то из наших спутников.
Невинная шутка неожиданно рассердила пожилого шофера.
— Я-то в гараж успею... Зато вас, товарищи олимпийцы, полнехонек зал ждет. Пока мы в Москве прохлаждались...
Светловолосый стройный Борис Лагутин и плечистый Евгений Феофанов виновато переглянулись: это они возле института физкультуры заставили ждать автобус лишние четверть часа. Боксеры минуту помолчали. Потом Лагутин тихо произнес:
— А что, Женя, если сейчас рабочие спросят тебя: почему вернулся из Рима без золотой медали? Почему только бронзовая?
Феофанов недоуменно взглянул на друга: не шутит ли он? Нет, лицо Бориса оставалось серьезным. Тогда боксер так же тихо ответил:
— Скажу, что были, значит, у меня уязвимые места, что сплоховал в Палаццо.
— Хорошо,— не унимался Борис.— А если спросят, почему Енгибарян, дважды побеждая на первенстве Европы, не стал олимпийским призером?.. Тоже признаешь, что он не был бойцом до конца?
Феофанов взъерошил чуб другу:
— Запрещенные удары наносишь, Борька! Нет, о Енгибаряне я скажу самое лучшее. Скажу, что техничнее боксера трудно найти, что правильной тактике надо у него учиться.
И про его беду поведаю. А что! Пусть узнают, почему Владимир Енгибарян выбыл из борьбы. Так, мол, и так... Шел к золотой медали, но в предварительном бою повредил левое плечо. А прямой удар левой у Енгибаряна — коронный, добывший ему золотую медаль в Мельбурне. Назавтра — четвертьфинальный бой. Плечо болит, не дает работать левой рукой. А соперник, поляк, подметил это и начал атаковать справа. Хитрый Мариан Каспшик.
Автобус тем временем свернул с шоссе. Надсадно заурчал мотор, начав перебранку с осенней распутицей. Наконец шофер затормозил и сказал долгожданное: «Приехали». Мы второпях пересчитали ступени широкой лестницы и через минуту вышли на сцену рабочего клуба.
Председатель, веселый чернявый парень в очках, постучал карандашом о графин.
— Товарищи, наш олимпийский вечер начнется с рассказа о...
— ...о боксе! — раздалось из зала, и тотчас этот возглас подхватили десятки людей. Председатель, у которого была заготовлена десятиминутная речь о массовости и заводской спартакиаде, нахмурился было, но сразу же по его лицу пробежала озорная улыбка: натиск дружный, придется сдаваться. Что поделаешь, если бокс на заводе — спорт номер один и мысль о кожаных перчатках не дает спокойно спать многим парням.
Так и пришлось Евгению Феофанову открывать заводской вечер. Собственная речь напомнила боксеру тренировку: сначала на разминке, когда было очень тяжело — мышцы словно деревянные и дыхание неглубокое. Зато потом, когда втянешься, становится легко-легко.
Теперь слова находились сразу и ладно ложились одно к другому. Казалось, будто Евгений снова ввел нас в сказочно красивый мир Олимпиады, вернул к захватывающим поединкам...
Дома, в которых живет советская делегация, расположены на околице деревни. Наши ребята довольны этим: проще выходить на тренировку. Вот и сейчас на закрытой от солнца лужайке раздаются удары боксерских перчаток. Неутомимый ветеран ринга Сергей Щербаков заставляет пролить седьмой пот олимпийского новичка Велингтона Баранникова. В перерыве учебного боя тренер скупо улыбается молодому буряту: «Ты в МВТУ когда диплом получаешь? Через два года? Так ... А олимпийский диплом придется защищать через несколько дней...»