«Профи» и Диоген

Наверное, я бы плюнул на все превратности этого необязательнейшего состязания, смирился бы с изменническим соглашательством Шефа. Но дело в том, что у меня в этой игре был свой зритель. Сразу я не упомянул о нем, потому что он поначалу не имел никакого отношения к действию рассказа — к игре. Но теперь я понял, что он, мой десятилетний сын, накрепко вплетен в игру, в действие. А вернее, игра вплетена в его жизнь. Я замечаю, что он давно уже не подходит к качелям, которые манили его сюда на прогулку. Сын внимательно смотрит на поле. Он видит, как бестолково, как жалко играет его команда. Конечно же, и я и мои партнеры — это его команда. Не может же мой сын болеть против меня. А возможно, он переживает за эту команду не только потому, что в ней играю я, его отец. Объяснение чуть сложнее: сын не может смириться с тем, что на поле попирается справедливость, что проигрывает доброта. Потому что меня считает носителем всех известных ему добродетелей. И неважно, насколько объективно его убеждение, — об этом здесь речь не пойдет.

— Шнурки на тапочках слабо затянул — вот и не попадаешь по мячу, — снисходительно бросает Десятка нашему незадачливому бородачу. «Профессионалы» посмеиваются, и Шеф наш улыбается. Изменник, перебежчик всегда хуже исконного врага.

Шеф почему-то решил, что мы должны играть неторопливо, по писаному. Ему, наверное, кажется, что все образуется, если будем следовать его наставлениям: «Не спешить, не спешить с ударами. В пас играем, в пас». Нам и без того удается бить по воротам раз в десять минут — соперники не дают. А Шеф еще и окорачивает нас. Между тем ворота «профессионалов» часто бывают не защищены, только попади в них — будет гол. Откуда же он возьмется, этот гол, если вообще не бить? Ветром, что ли, мяч занесет в ворота? Шеф усвоил, наверное, еще с детских матчей, что нужно больше играть в пас, и что «водиться» и самому бить по воротам — это значит, корчить из себя Пеле.

Наперекор Шефу я кричу партнерам, чтобы они били, чаще били по воротам. Но с грустью отмечаю, что авторитет Шефа уже неоспорим. И Паша, и Игорек, и бородач внемлют его указаниям.

Бегу вперед сам. Соперники неспешно перекатывают мяч поблизости от своих ворот. Завидя мое приближение, они намеренно задерживают свою атаку, поджидают меня. Они знают, что сейчас можно будет чуть поразвлечься. Я бросаюсь к игроку, ведущему мяч, наседаю на него — но мяч уже катиться к другому. Мечусь от одного соперника к другому. Они куражатся надо мной, ловко обыгрывают меня, показывают финты не только хитрые — издевательские. Мяч все время близко от меня — в метре, в нескольких сантиметрах. Кажется, на полсекунды раньше вытянуть вперед ногу — и перехвачу пас и тотчас же забью гол. Но напрасен мой энтузиазм. Кончается тем, что противники запутали меня своими приемами, я упал несколько раз. И опять почудилось что-то из детства, когда в чужом дворе меня перехватила ватага подростков и долго не выпускала из круга, мне даже вспомнился вкус крови на губах.

Но вот я вижу, что. мне на подмогу бежит бородач. Он не вынес измывательства над партнером. Он решительно приближается к Десятке, тот, конечно, уклоняется от столкновения, «профи» уже не решаются потешаться над нами, уходят в атаку. Бородач бросается вдогонку. А я, порядком измочаленный, наблюдаю за игрой, упершись ладонями в колени. Бородач достаточно горяч в игре, однако с соперниками обходится бережно, ни разу никого не толкнул, хотя большинство из нас то и дело пускает в ход локти и бедра. И Паша старается. Но его старание совсем иного рода. Паша старается получить удовольствие от игры. Пусть вокруг исступленно бьются за мяч партнеры, пусть неумолимо надвигается проигрыш, пусть разверзнется весенняя земля, а Паша все равно сумеет вырвать долю наслаждения. Он любит резво пробежать с мячом по краю поляны, когда никто тому не препятствует, а потом сильно бьет издалека—делает навесную передачу, хотя трудно поверить в то, что кто-нибудь из нас способен использовать эту передачу — соперники-то куда более умелы и проворны. Еще Паша любит подолгу оставаться на чужой половине поля, когда нам грозит беда и надо биться, чтобы не пропустить еще один мяч. Паша в это время ждет своего; шанса: вдруг мяч по какой-то неведомой прихоти отскочит в его сторону, прямо в его ноги, и тогда никто не помешает Паше забить гол. В минуты ожидания этого шанса Паша даже умудряется позагорать: запрокидывает голову, подставляет солнцу лицо, сцепив ладони на затылке. Вот уж действительно умеет находить место под солнцем.