Под Новый год

Снега мало, погода стоит ясная, морозы лютуют.

Лес спит. Деревья, кусты обросли все с одной стороны инеем. Не верится, что впереди молодой осинник вперемежку с купами невысоких елей,— что-то такое воздушное, легкое, сияющее, чуть тронутое узором прозрачно-дымчатых теней; облаками просвечивают закуржавевшие вершины старых берез. Лес зачарован, не зашелохнет, не прошумит. Снежное сияние. Искры. Блеск до ломоты в глазах.

Когда шел по дороге, встретил ребят на лыжах. Правильно ли, спросил, к деревне Нушполы и как дальше? Дорога разъединялась, пересекалась с другими, заплутаться проще простого. Ребята наперебой принялись объяснять. Потом один — нос кнопкой, ушанка на глаза сползает, шустрый, бойкий, заводила, как видно, у них — говорит: «Мы напрямки через лес к Нушполам побежим, все одно где кататься, вы не собьетесь, если нашим следом пойдете. Каждый овражек знаем, близко проведем».

И вот иду лесом по неглубокой, ровной колее. Обочень ямки от лыжных палок, сахарно поблескивает вывороченный снег. Замерзшие колдобины попадаются. Лед опушился изморозью, жалко наступать. Остекленелая, чуть припорошенная трава. Заячьи следы... Крупные, тяжелые, и помельче. Зайчишки-листопадники с матерью резвились.

А то приметил лисий след. Частой строчкой тянулся от куста к кусту. Несколько метров лиса ползла, приминая брюшком снег, и — прыгнула. Там отпечатки птичьих ног — рябчик, верно. Только не пришлось рыжей поживиться: ни кровинки, ни перышка вокруг. Зарысила вдоль ельника.

Синицы, тихонько вызванивая, прыгали с ветки на ветку, бегали по стволам, повисали вниз головой. Иней взметался от их порывистых движений, переливаясь радугой, плыл в недвижном воздухе.

Короток зимний день. Солнце садилось румяное, распухшее от мороза. На снегу легли лиловые тени. Блеск пропал. Небо сквозь рдеющие верхи сосен струило мутно-желтый морозный свет. Холод пробирал через одежду. Хотелось уже в тепло дома, к людям, за самовар.

Длинный пологий спуск встретился. Лыжня, словно прочерченная, ровно заскользила под уклон — летели ребята! Представляешь, как им было легко и весело катиться, и самому становится будто труднее идти и больше одолевает усталость.

Погасли деревья, темно в лесу. На полянах дрожат последние сиреневые отсветы заката. Лыжню пересекает тоненькая канавка, по обе стороны прячется под снег. Нагнулся: мышиные следы. Нехорошо, тоскливо как-то на душе. Жизнь ночного зимнего леса с ее молчаливым тайным движением непонятна, почти жутка. Скрип снега под ботинками — единственное, что нарушало тишину, и тишина от него становилась еще неподвижнее враждебнее.

Поляну сменила чащоба. Лыжня путалась между деревьев. Ветки цепляли за куртку...

Внезапно лес кончился. Поле. Широкое, во все стороны. И пустое, Ни кусточка, ни лозины. Серо-сизый сумрак. На краю, где поле смыкается с таким же сумрачным, пустым небом, будто мерцает что-то. Темнеется... Звезда над дальним лесом?

Лыжня свернула влево. У поворота натоптанная лыжами стрела — туда, на звезду. Нет — человечий, домашний огонек это, вглядываясь, понял я. И слова на снегу палкой нарисованы:
«С Новым годом, желаем счастья».
— С Новым годом! — расчувствованно вторю я.— С наступающим Новым годом, лес и снежное поле. С Новым годом, зайцы, синицы и рябчики. С добрым Новым годом, дорогие ребята.