Снег поет

Шершавый наст басовито гудит под первым весенним ветром. По его ноздреватой корочке с сухим шелестом несутся снежинки. С речки слышится густое потрескивание, будто кто-то по битому стеклу в подкованных сапожищах расхаживает.

А на солнцепеке в овражке ручей заиграл, льется переливчато, спешит куда-то и вдруг исчезает в глубокой вымоине, а через несколько метров вновь выныривает, но уже тоньше и слабее. Видно, встретился на его пути мышиный тоннель, он и разбился на два рукава: тот, что поверху течет, по снежному руслу, шумит по-прежнему просторно и радостно, а тот, что в путаных ходах-переходах затерялся, журчит чуть слышно, грустно.

«Динь-дон-динь» — с вершины сухостоины сосулька сорвалась, пообилась о ветки, застряла в куче вычерневшего валежника и торчит из него, как градусник. И долго дрожит хмельнистый воздух бубенцовым отзвоном.

Идет от колодца девушка, сгибается под тяжестью ведер. Каблучки ее туфелек врезаются в обмякшую тропинку, и такое похрустывание раздается, словно моченые яблоки в бочке приминают.

Снег голос подает — значит, весна...