На пороге
Тонко ноя, ходит пила, и вздрагивает дерево. Запилом с другой стороны уже дано направление его падению, и ничего не остается, как пилить и ждать, когда лесина хрустнет и пойдет ломать сучья соседей, подминать подлесок и загремит затем на землю.
Выбирая сушину, последнюю для плота, Леха твердо решил поговорить с Кругловым. Когда завалят дерево. Сядут они тогда на спиленную ель. Закурят. Первую затяжку он пропустит. Для удовольствия. Вторую — тоже. А перед третьей стряхнет пепел и начнет: «Хорошо, что мы с тобой вдвоем. Поговорить надо...» А дальше все ясно, все — начистоту... Ну, что он сделает — ведь не ударит? Стоит им вот так переговорить, как все придет в норму и они примут решение перебираться назад. За порог. И перетаскивать подготовленные бревна. А остальных-то вдвоем они обстругают будь здоров—скажут, что так все и было задумано. Для проверки на стойкость. Психов не оказалось.
Но что же все-таки с Кругловым?.. Кто думал, что он так заведется? вчера раза три подходил к порогу, подолгу смотрел на него, по берегу вышагивал — что-то отмерял. Неужели верит, что проплывем?
Послышалось потрескивание, и щель запила стала резко увеличиваться.
— Берегись!
Круглов выдернул из рук Лехи пилу и отпрыгнул в сторону. Отскочил и Леха. А ель, поскрипывая, пошла кланяться реке макушкой. И когда она наклонилась почти наполовину, комель хлестко оторвался от пня и подпрыгнул. Ель ухнула вниз, на склон, подминая деревца и кустарник.
Леха взял из рук Круглова пилу и стал спускаться к распростертой на земле ели. Подошел Круглов и, громко крякнув, всадил топор в спиленный ствол. Сели рядом на камень. Закурили. «Первую затяжку пропускаю,— вспомнил Леха,— вторую тоже. Третью...»
— Вот что... Рюкзачки надо будет привязать покрепче,— сказал он и выпустил изо рта колечко дыма, наблюдая, как оно расползается вширь и тает.
Когда Леха и Круглов ушли из лагеря, Валя подошла к Дорошевскому. Тот обтесывал бревна для плота.
— Карл, объясни этим двум... Плыть в порог нельзя... Сделаешь, Карлуша? А то они друг перед другом взвились и нас не будут даже слушать.
— Почему нельзя плыть? — Карл перестал махать топором.
— А ты видел порог?
— Ну, видел... Неприятный, конечно. Но раз Круглов взялся, значит, можно. Я с ним давно хожу и никогда не мучаюсь над вопросом, можно или нельзя. Просто делаю то, что делает Круглов.
— Очень удобно, но сейчас речь не только о вас двоих.
— Брось, Валюха...
— Слушай, ты когда-нибудь бываешь серьезным?..
— А я на полном. Понимаешь, утонуть я не могу по трем причинам. Еще не женился — раз. Институт не кончил — два. И, наконец, долгов у меня сто рублей с хвостиком. Ясно?
— Клоун.
— Да ты не обижайся,— сказал серьезно Дорошевский.— Круглов свое дело знает. Он уже десять лет бороду бреет.